Очередная незаконченность, которую на протяжении двух лет я все обещал себе дописать и поправить неточности. Так и не добрались руки. Выкладываю по просьбе друга, и для удовольствия друзей.
Отрывки из дневника, не отосланные низверженной в пекло голубиной почтой.
Сегодня меня познакомили с удивительным человеком, со своим отражением. Там, куда меня занесла судьба, стоит огромное зеркало из черного стекла. Во время светового дня оно больше походит на кусок обсидиана, но очень гладкий. Если бы я не знал, что идеально гладкая поверхность может существовать лишь в идеальном мире, а я попал в отнюдь не идеальный мир, быть может, даже менее идеальный, чем тот, в котором обитал ранее, то сказал бы, что это зеркало идеально.
Я вот о чем подумал, если при свете дня оно похоже на цельный пласт обсидиана, то с чего вдруг я называю его зеркалом? Если кто-то другой прочтет мои записи после всех этих событий, то, скорее всего, не поймет о чем идет речь. Надо начать по порядку. С самой дальней границы...
Думаю, лучше всего упомянуть, что мною были отправлены несколько писем. Письма я писал своей последней жене. Женщине, которая, в принципе, упекла меня сюда. Поэтому для полной ясности событий предлагаю человеку, читающему эту записку (или же себе самому, если когда-либо забуду о случившемся) найти в реестре верховного совета почтовой организации челноков третьего Ада (П.О.Ч.Т.А.) письма моей жене…
Все началось после событий описанных мною в этих письмах. Товарищ Потапов тогда вел непринужденную беседу о новом обществе и неореволюционизме, а мы с Дураком продавали опиум народу. Было забавно:
- Товарищи, взойдет она! Эээ…ме…ме…так, это надо исправить. На обломках нового режима напишут имена свергнутых правителей для того, чтобы каждый честный член нашего нового общества мог плюнуть, так сказать, в лицо старому режиму, товарищи!
Вещал Потапов. Он терпеть не мог, когда я называл его Потаповым… и обращение «товарищи» он тоже почему-то не уважал, но когда у него в голове появлялся замысел новых каверзных затей, то он непременно пользовался лексикой, подходящей к случаю. Сейчас был именно такой случай. Верховный совет вселенского зла дважды обвиняли в дискриминации по расовому, половому и общечеловеческому признаку. На что те только отмахивались. Все это было до тех пор, пока из экспедиции на край Ада не вернулись абишаи. Это такие демоны, слегка отличающиеся от остальных. Т.е. здесь все очень разные, но, на мой взгляд, они все на одно рыло. А вот коренное население ада (не считая натурализированных грешников и падших ангелов) считают, что абишаи – низшая каста и вообще не имеют право на существование. Наверное, именно поэтому несколько тысячелетий назад Верховным советом Адского пламени была предложена эта глобальная экспедиция на край ада. Как объясняет Дурак, совету просто надо было убрать куда-нибудь этих грязных уродцев, чтобы не возникла межкастовая и расовая вражда в нижних кругах ада. Предполагалось, что, достигнув края ада, эти существа несколько отличные от нормального коренного населения преисподней (нынешнее положения требует быть полит корректным) свалятся из ада в первозданный Хаос и будут аннигилированы. Но они вернулись. Хоть и не в полном составе. Многие из первооткрывателей новой теории строения ада действительно были аннигилированы, но по иным причинам.
Стоит определить концепцию новой теории строения ада. Дантовская воронка имеет место быть, и конус рая тоже может существовать, но до сих пор это понятие является несколько абстрактным. Я так и не смог понять, а где же там находится Земля, космос, другие планеты, и почему ученые черти отвергают идею множественности миров. Но где-то на границе Ада и Рая вполне может находиться Край. Нет, конечно, Чистилище, это само собой разумеющееся понятие, но Край остается краем. Так вот, когда пол тысячелетия назад первая и единственная экспедиция к Краю достигла его, то последние ряды, как их теперь принято называть «Хвостоголовые» повернули назад. Это был первая волна возвращенцев. Они до сих пор прибывают и прибывают.
Сначала они были встречены не слишком дружелюбно. Именно поэтому началась война каст. Первые стычки были зафиксированы возле Обелиска Душ, всемирно известного торгового центра. «Восемь последних этажей представляли собой страшное зрелище. Из окон вырывались языки пламени (вполне обычное явление на первый взгляд) сиреневого цвета. Одни демоны пленили других. В Котлах Грешников грешники перемещались с верноподданными совета адского пламени. Крики невинных некрещеных младенцев озарили восход того дня.» - так писали об этом газеты. Большая часть населения была мобилизована. Из грешников формировались заград отряды, штрафные батальоны…
Вскоре стычки прекратились, и было подписано мирное соглашение с первой волной возвращенцев. Они стали гражданами Великой Адской Республики (ВАР). Но через несколько циклов появились несогласные с политикой совета ВАР.
-Эй, ты, грязный грешник, пленивший меня, великого демона преисподней, дай открепительное удостоверение, я хочу выступить в оппозиции совету. И кончай строчить эту хрень, тошно уже читать. Будто метеорологическую сводку пишешь. Постно, скучно, без секса, наркотиков и убийств. А я хочу зрелищ! – Так товарищем Потаповым была создана первое банд формирование Объеденного Фронта Спасения и Истребления Выродков (сокращенно ОФСиИВ).
-Ребятки, ребятки, каждому вновь вступившему на счет будут записаны две рабыни из нижних каст! – голосил Дурак на полит.собраниях. Банд формирование быстро стало партией нового режима. Я принимал непосредственное участие, о чем сейчас сильно сожалею.
Иногда Дурак с товарищем Потаповым возвращались очень поздно, часто они приносили крылышки других демонов как трофей. А однажды Дурак приволок раненного Потапова. Тогда я усомнился в бессмертности собственной бессмертной души. Их взяли в кольцо сами хвостоголовые. Тогда впервые пошли слухи о предателе в рядах ОФСиИВ. Потапов в виду своего болезненного на тот момент состояния был отстранен от командования организацией. Пока я наслаждался жизнью на нижних кольцах, где проходил реабилитацию Потапов, на окраинах ада опять заголосили некрещеные младенцы.
Вторая волна возвращенцев. Их уже никак не назвали. Просто взяли и мобилизовали всех. Потапова хотели назначить командиром фронта сопротивления. Но меня загребли патрули и отправили в штрафной батальон…
-Скотина, из-за тебя, мерзкий ты червяк, я потерял шанс получить мировое господство и разгромить этих грязных выродков!
-ЫЫЫ- Дурак глупо засмеялся - а как по мне, так кормят и там и тут одинаково.
Тогда мы с Потаповым с сожалением посмотрели на этого бедного умалишенного. Я, помню, тогда сказал: «ничего, Дурачок, скоро нас кормить совсем перестанут», - а Потапов продолжил ругаться, но теперь уже сетуя на нас обоих. Потом Потапов обещал нас орально удовлетворить, если я вытащу его оттуда. Никто не желал идти в первых рядах.
Ну, вот с общей предысторией покончено. Пора переходить к основной части моего повествования. Наш взвод как раз форсировал огромный разлом. Были перекинуты канаты. 513 воздушный батальон ждал на другой стороне, но канатоходцев-самоубийц среди нас не было.
-Эй, парниша, принеси мне еще бутылочку с джином.
-Тумбочка сказал – неприкосновенный запас.
-Он что, думает, что мы полетим через этот разрез? Эй, Дурак, черт бы подрал нашего господина, я уже привык звать тебя дураком, а ты привык откликаться. Дурак, видишь ту скалу. Не кивай так часто и быстро. Собери ребят и придумайте как свалить ее вниз. Не раздробив. Если она упадет вниз – ты упадешь вслед за ней. Понял меня? Выполнять!
-Товарищ Потапов, а вас не смущает, что вы всего лишь рядовой, а отдаете приказы как заправской сержант? – ляпнул ненароком я, за что заслужил презрительный взгляд чертика, облаченного в мундир строго вида и с хлыстом на поясе. Этот хлыст ему выдали как надсмотрщику за особые заслуги. Хороший хлыст, из настоящей кожи девственниц.
-Товарищ Потапов, а что вы думаете по поводу пополнения в личном составе?
-Да какое это пополнение, так, тьфу, одна морока. Девственница в поясе верности, осемнадцати годков отроду. Меня коробит от одной мысли о том, что в наших рядах такая безбожная личность. Прости господи…
-Товарищ Потапов, извините, конечно, но причем здесь Господь Бог и в чем прегрешения этой молодой «товарища женщины»?
-Да как тебе сказать, хозяин, дело то в том, что утопить свою сестру двойняшку из-за жениха – пол беды. Это, не учитывая того, что та была беременна, а это уже тянет на двойное убийство. Но что касается ее пояса верности… так там настоящее зверство. Она же ЖИВОТНОЕ! Лечь в брачную ночь с женихом вместо сестры, при этом надев пояс верности с капканом! Впрочем, именно поэтому она и попала сюда так рано. Мужик не промах был. Не растерялся, насквозь ее проткнул, потом сжег дом…
В дальнейшие расспросы я не вдавался. Мне иногда снятся кошмары, в конце которых я с бородой и усами в одних окровавленных панталонах бегаю вокруг дома с факелом. А Потапов, хихикая, рассказывал всем, что я иногда кричу ночью что-то. Сначала надо мной смеялся весь взвод, но чем дальше мы продвигались вперед, тем больше людей видели плохие сны. А может, просто слух о девственнице расходился медленно, но верно.
На другой стороне разлома мы встретили 513 воздушную бригаду. Они приняли бой, и мы подошли вовремя. Потери были немногочисленны. Потапов сильно ругался на меня за то, что я не участвовал в сражении, а сидел за большим сталагмитом и записывал в свой дневник. Большой плюс всех сражений, в которых я тогда участвовал, был в том, что не использовалась артиллерия. Бесы по каким-то своим причинам на отрез отказались использовать порох. На это была даже какая-то статья в конституции новой республики. Но моральной этические взгляды Потапова позволяли нам использовать любые другие модели ведения боя… Впрочем, говорили, что вторая волна возвращенцев использует дальнобойный противотанковые винтовки, чертежи которых им продал физик-баллист из 20-го столетия. У нас же был свой военный секрет:
-А знаешь, дурак, был на Земле такой ученый, он с электричеством баловался.
-Эдисон что ли?
-Нет, не тот, Эдисон лампочку накаливания изобрел. А я о другом, он над молниями эксперименты ставил и все в том же ключе…
-Неужели вы знали, что Зевсом был физик, создавший генератор молний? Или ты о тех странных алхимиках, которые демонов призывали и «сделки с дьяволом» заключали?
-Нет, я о другом, ну да ладно. Просто подумал, что топливный аккумулятор у вас тут создать легче легкого, несколько пластин свинца в серную кислоту поместить,… а там уж что придумаем… да хоть и винтовку Гаусса.
-Что за винтовка? – включился в разговор до этого времени спящий, или притворявшийся спящим, товарищ Потапов,- Гаусс… это что-то без пороха, да?
-Ну да, там электромагнитные поля…
-Вот ты то нам и изготовишь свою винтовку. И тогда сможешь, сколько захочешь лежать в окопе и писать свои идиотские заметки.
Так начались тяжелые будни. Если бы я имел хотя бы учебник химии и физики под рукой, работа бы шла куда быстрее. Потапов договорился, чтобы наш взвод перевели на особое положение. Теперь мы с боем брали пещеры, занятые иной раз абишаи, а иной раз прочей живностью не особо приятной на вид, как впрочем, и на вкус. Брали, значит, пещеры, а потом работали шахтерами. Нужен был свинец, а сержанты и все вышестоящие чины были информированы, что свинец добывается из-под земли. Они даже думали, что мы когда-нибудь наткнемся на подземные озера с кислотой. Не могу выразить свою точку зрения по поводу сержантского состава, боюсь, что Потапов прочтет мои заметки.
Благо тут все иначе, не так, как я привык. Чтобы создать направленный взрыв, не всегда нужна взрывчатка. Иногда достаточно смышленого демона с доступом в хранилище магии. Но черт бы побрал этот бюрократический аппарат. Хороший получился каламбурчик, ведь главой аппарата был сам черт.
Я возненавидел Потапова, когда с киркой в руках каждое утро спускался в шахту, а он иногда приносил мне воды (но все чаще присылал Дурака или забывал об этом). Свое нежелание работать он мотивировал тем, что у него слишком маленькие руки, чтобы махать киркой. Впрочем, в шахтах погибла большая часть взвода. Этому все были несказанно рады, потому как пайка выдавали на взвод, а так как была только треть взвода, то каждый получал по два, а то и по три пайка. Жаль, дезертировать было некуда. Иначе бы уже давно сбежали.
Однажды мы приблизились к каньону, это был не бесконечный провал, а простой каньон. И сержант приказал спускаться. Тогда нас оставалось семеро. Я, сержант Попадало (он, конечно, был бесом и имя имел вычурное и трудно запоминающееся, поэтому мы звали его просто Попадало), девственница, имя которой никто так и не удосужился узнать, потому как боялись рассказов Потапова, Потапов, Дурак, и двое других грешников, одного звали Гомер, а другого Сергей Анатольевич. Фамилию свою Сергей Анатольевич так и не сказал, я думаю, у него паранойя. Хотя кто из нас тут не подвержен тлетворному влиянию страха за свою жизнь? Только Дурак, он просто не понимает, что это такое. Гомер был отличным греком, только ни черта не понимал, что мы ему говорили, и учить язык отчаянно отказывался. Только потом мы узнали, что попадя в ад, ему удалили язык, чтобы он не рассказывал никому о великой Одиссее и поисках Золотого Руна. Мне его искренне жаль. Хороший старикан, исполнительный, скажешь ему: «да ты скотина, Гомер!» - так он улыбнется, показывая все свои гнилые зубы, и ботинки чистить кинется. Вымуштровали его черти. Даже жалко за отечество…
А Сергей Анатольевич – та еще каналья. Его пить позовешь – он все выпьет и трезв как огурчик, а ты пьян как Буратино. А утром просыпаешься и чувствуешь себя поленом. Точно чекист этот Сергей. Или программист.
Спустились мы, значит, а там внизу песок, видно, речушка текла. Я, кстати, так и не узнал, почему в Аду такая чудовищная температура воздуха и ни единой речушки. При том, если на нижних кругах ада пить тебе хочется, то это называется наказанием за неправедную жизнь, то если тебе хочется пить в близи Края, то это действительно адская жажда.
Другая стена представляла собой большое обсидиановое формирование. Сержант приказал разбить лагерь. Мы нашли несколько небольших пещерок и улеглись спать. Жребий выпал так, что эту ночь мне пришлось коротать в одной пещере с девственницей. Она была в одной простой рубахе. Ее молодое и крепкое тело прямо таки не давало мне спать, но история, рассказанная Потаповым, не давала не только к ней притронуться, но и подойти ближе, чем на метр.
К вечеру мы с ней разговорились, оказалось, ее звали Марией, и не все, что рассказывают - правда. Хотя, лично я сторонник не рисковать. Мало ли что у нее там под рубашкой.
Ночью мне не спалось. Опять в голову лезли неприличные и страшные мысли по поводу Марии. Опять во сне виделась бывшая жена в поясе верности и с плетью, как у Потапова. Думаю, стоит написать ей еще раз, но не уверен, что письмо дойдет.
Я встал и решил пройтись. Чем ближе к Краю, тем темнее ночью, я заметил это уже давно. Но, странная вещь, здесь нет луны, но ночью все равно светло. Здесь нет солнца, но днем все равно светлее, чем ночью. Правда, на нижних кругах постоянный световой день. Пекло.
Не знаю, какой черт меня дернул подойти к этому обсидиановому вкраплению, но, подойдя, я увидел в нем свое отражение. Отражение в зеркале формируется путем отражения световых пучков, излучаемых отражаемым телом. В полутьме я смотрел на обсидиановое зеркало и видел окружающий мир в черных тонах, но не видел себя! Вместо меня – темнота. Я уж было, думал, это оптический обман. Подошел ближе, что-то шелохнулось в зеркале. Увидел блеск на уровне глаз. Черный силуэт. И темнота. Долго вглядывался, водил головой, махал руками. Действительно темный силуэт был моим отражением.
-Что же это такое…
Провел по поверхности пальцами. Прохладная. Как лед холодная и гладкая. Но отражение не коснулось зеркала. Или это мне только показалось. Темный силуэт может сделать что угодно перед собой, это будет на фоне его собственной темноты, и я ничего не увижу.
-Игра моего воображения, совсем нервы сдают.
-Думаешь? Может это мое воображение играет с тобой, а не твое, как ты думаешь?
-И кто же это сказал? Голос явно человеческий, Гомер не говорит, Сергей, не шути.
-Анатолий Сергеевич, вы же не шутили, нет? Все спят. Только ты и я. Ты – мое отражение. А я твое воображение.
-Диверсант? Тревога?!
-Не надо тревоги. Смотри на меня. Я могу доказать, что ты это я, а я – твое отражение. Похожи? Да, похожи. Придут другие – я притворюсь твоим отражением.
-Слушаю тебя внимательно, что тебе от меня нужно? И кто или что ты?
-Для начала я расскажу тебе историю, ты должен ее знать и хорошо помнить. Ты тогда был очень молод и глуп. Но ты был недоверчив и слушал все, что тебе говорят. Вы познакомились случайно, ей было плохо, ты тогда думал, что понимаешь людей. Может люди тогда другие были, или ты был посмышленее. Приехал к ней домой, болтали, пили чай. Ты за обе руки, уши и ноги вытаскивал ее из депрессии. По первому ее зову срывался с места и летел к ней на встречу. Друзья отошли на второй план. Все отошло на второй план. Но ты стеснялся, потому что был еще молод. Крепки были запреты. Запреты, наложенные еще в детстве. Наложенные твоими родителями. «Не трогай это, не трогай то!» «Делай это, думай так!»…
Отражение меняло голоса на голоса отца и матери. Каждое их слово было запретом, нарицанием…
-Но ведь и стоящие советы они давали!
-А кто спорит? Ты ведь сломал запреты и поцеловал ее. Она не давалась. Ты тогда не понимал, что она играет с тобой. Как кошка со своей мышкой. Только тут ловушка была расставлена ее инстинктами. Она ведь тоже была еще совсем молоденькой девочкой. Притвориться легкой добычей. Поупрямиться и поломаться, а потом вырвать твое сердце из груди и съесть.
Каждое слово тени сопровождалось бурной жестикуляцией, вот тень показывает очертания кошки с привлекательным женским телом, а вот руки складываются в капкан и выдирают клочок тени.
-И популярностью она тогда пользовалась. А какие дивные истории она рассказывала, помнишь? Но она выбрала тебя. Тебя одного. И ты любил ее, а она очень красноречиво молчала. А ты был дураком и не понимал, что ее молчание говорит само за себя. Говорит о взаимности. Но какая теперь разница, мой мальчик? Ты же помнишь, как она плакала у тебя на груди, когда ты сообщил ей, что утром следующего дня ты навсегда уезжаешь из города. Помнишь, как она сказала, чтобы ты ехал, что там твоя судьба. Как она сказала, что она всегда останется здесь, а ты никогда к ней не вернешься… А помнишь какие очаровательные письма ты ей писал? Вы целый месяц переписывались, и она почти каждый день отвечала на твои дурацкие письма. Было множество переездов, а потом не совсем корректный разговор с ее подругой, после гневного письма, написанного ей в не трезвом состоянии. Конечно, у нее появился ухажер! Ведь она же женщина, а женщины не умеют ждать и хранить себя для одного единственного мужчины. Твое сердечко было разбито… а может оно до сих пор находится у нее? Она ведь сказала тогда, что никогда тебя не простит, и ответила согласием другому. Ты видел ее в каждой. Но сам был с другими. Скольким женщинам ты причинил боль тогда?
-Да иди ты к черту! Не могу больше с тобой говорить. Они не заслуживали этого, просто так сложилось. Твою дивизию и ротмистра туда же, откуда ж ты такой взялся то? Иди туда, откуда пришел, изверг! Ненавижу тебя!
Я сделал отчаянный выпад штык-ножом в грудь своему отражению. Штык-нож вошел по самую рукоять.
-Из твоего сознания, из твоего сознания, ты все равно не уснешь…
Но я его уже не слушал, я быстрым шагом направился, куда глаза глядят. А глядели они по руслу высохшей реки. А он двигался за мной. Каждая тень была моим отражением в ночи. И они все что-то говорили… говорили… говорили.
Разбудил меня Дурак. Он был очень взволнован и, кажется, потерял дар речи. Я лежал метрах в ста пятидесяти от лагеря.